[Nurarihyon]

Доброго всем времени суток.
Недавно в фендоме и в сообществе, и хотелось бы всех поприветствовать.

Автор: Genius & Amnesia.
Бета: -
Название: -
Фендом: Nurarihyon no Mago.
Дисклаймер: Права принадлежат создателям.
Рейтинг: G.
Размер: Драббл.
Размещение: Предупреждение.


1. Понимание (Вакана; Рикуо; негласное Рикуо/Цурара).

Вообще-то, Рикуо прекрасно понимает, почему Вакана так упорно сватает ему Кану.
Она человек, в вечном окружении ёкаев. Да, она сама выбрала такую судьбу, став женщиной Второго главы клана Нура, но тогда она была молода, и все казалось нескончаемой сказкой: полеты при луне, толпы аякаши и прекрасный влюбленный принц демонов - разве не чудесно? Вот только все меняется: теперь у нее есть сын - не человек, но нет ее принца, а сама она, по-своему, заложница в Главном Доме. И она ищет спасения в этой девочке: пусть хоть кто-нибудь, да разделит ее судьбу.
Но понимание не значит принятие. Рикуо любит и уважает свою мать. А еще он ее жалеет.
Тем не менее, у него есть и свои желания. У него своя жизнь и снятое проклятье Хагоромо Кицунэ, а, следовательно, он может быть с той, которая так дорога его сердцу.

2. Жертва (Рюджи/Мамиру).

Все требует жертв: красота, слава, признание. И, конечно же, дружба и любовь.
Мамиру знает это лучше всех. Да, ему ли не знать, со знанием того, скольким он пожертвовал, что бы быть с теми, кто ему дорог.
Все требует жертв. И эти жертвы бывают разные. Не больше или маленькие. Маленьких жертв, в принципе, не бывает, когда-нибудь все отзовется крупными проблемами. Просто жертвы, субъективно, бывают ценными или не очень. Все зависит от самого человека. Деньги, здоровье, репутация. Счастье, семья, близкие. Что для кого ценно.
Мамиру пожертвовал многим: телом и почти душой и волей.
Рюджи и Юра единогласно считают, что это слишком.
Особенно Рюджи. Мало кто знает, как он буйствовал, когда Мамиру решил принять в себя шикигами. Еще меньше знают, что он через силу сдерживал слезы, когда его больше чем друг проводил обряд. Хотя, наверное, этого не знает никто.
Но Мамиру, так не считает. Он, остатками своих чувств, доволен, что может быть с любимым и дорогой подругой. И больше ему ничего не нужно.

3. Верность (Нурарихён/Гьюки; Нурарихён/Ёхимэ).

Их первую встречу, в общем-то, и встречей назвать нельзя. Нурарихён, при всей своей безумной непредсказуемости, лидер и военачальник клана. Он несет за них ответственность.
И нападать на известный опасный клан без должной подготовки – верх глупости, даже для него.
Командующий сам, лично, решает шпионить. Он поражен. Он восхищен. И он жаждет. Дайёкай еще не понимает, что чувствует, когда смотрит на этого мужчину, но он уже хочет его.
И Гьюки теперь часть его хякки яко. Самая важная часть. Самая верная. Нурарихён знает, что так будет всегда. И он сам верен этой верности. А еще Верховного Командующего гложет странное чувство, которое он не может никак описать.
А затем Киото. И прекрасная Ёхимэ.
И Гьюки, защищающий спину своего командира.
И Рихан. Их сокровище.
Но время идет, а Ёхимэ всего лишь человек. Нурарихён стариться вместе с ней, чтобы не пугать любимую. А после ее смерти решает сохранить новый облик.
Хякки яко не понимает. Они взволнованы и возмущены. И только Гьюки, верный-верный Гьюки, кротко улыбается и подливает саке в чашу.
Теперь же Командующий растит внука. Мальчишка - будущее. Но совещённая ошибка, и кажется что впереди только тьма. Не та, в которой страх и хоровод, а та, в которой смерть, даже для бессмертной нечисти.
И снова верный слуга, положивший жизнь за любимый клан.
Когда все заканчивается, а Рикуо принимает бразды правления и снимает вину с Гьюки, Верховный Командующий требует ёкая к себе.
При той встрече он, полный ярости и гнева, кричит и отчитывает подчиненного. Его трясет от ужаса, не страха, и он теряет над собой контроль. А Гьюки видит перед собой своего командира таким, каким тот победил его и его клан более 400 лет назад. Того, кто разделил с ним сакадзуки.
Нурарихён бьет наотмашь, и дайёкай падает на пол, словно девица. Но потом мужчину сжимаю сильные руки, а командир утыкается ему в шею. Он ругает его за почти суицид. За то, что ищет смерти.
Гьюки молчит.
Ночь проходит, и новый день берет свое. А они так и сидят, обнявшись, не двигаясь, не сомкнув глаз ни на миг.
Сейчас, много-много лет спустя, после прекрасной любимой Ёхимэ, Нурарихён знает, что чувствует к ёкаю. Он не страдает, выбирает или рефлексирует. Навечно любимая жена уже давно мертва, и не согреет постель, но не менее любимый здесь, всегда и рядом.
Да, всегда. Любимая и нежная дева прижимается и льстится по правую руку, а любимый мужчина защищает сердце.

А Гьюки улыбается. За столько лет он и забыл, что ёкай Нурарихён верный. Он всегда возвращается, сколько бы лет не прошло.

4. Родители (Рикуо; Рихан; клан Нура).

Со временем, Рикуо все чаще и чаще думает, что было, если бы Рихан был жив: какой была бы его семья? Какое было бы у него отношение к ёкаям и своему будущему главенству? Да, и каким был бы он сам?
Иногда Рикуо спрашивает бывших хякки яко отца о том, каким он был. Мальчишка видит на их лицах блаженные улыбки и ловит каждое их слово. Кубинаши и Куротабо почти стопроцентно уверены, что их старший господин отбивал бы красавиц у сына, а может даже и у внуков. Аотабо рассказывает о его силе и талантах лидера. Каппа говорит о его щедрости и веселом нраве. Кеджоро - о милосердии.
Реже он спрашивает деда и его хоровод. Дарума задумчиво улыбается, а Хитоцумэ раздраженно хмыкает, но оба единогласно описывают его, как сокровище клана. Сецура и Гьюки - как нахала, за которого любой из них пойдет в ад. А дед… Нурарихён улыбается и молчит, а когда внук выходит из комнаты, закрывает глаза рукавом, скрывая слезы.
Рикуо спрашивает всех, кто был знаком с Риханом: кто воспитывал его, кто служил ему, и кто был ему врагом. Но он никогда не спросит об отце у матери. Он знает, что она ответит ему, но он не хочет слышать эти слова из ее уст. Он знает, что ей будет больно. Даже больнее чем деду.
Да и разве ему самому будет приятно услышать, что мать - вторая. Не только по счету, но и по чувствам. Сейчас, зная об Ямабуки Отомэ, Рикуо почти уверен, что после смерти женщины, Рихан бы вернулся к цветочной аякаши. И еще, он знает, что не осудил бы его.
Нура Рикуо все чаще и чаще думает, что было, если бы Рихан был жив. Вот только история не знает сослагательных наклонений, и мальчишке остается только любить воспоминания и чтить память о нем.

5. Больше (Кубинаши; Кеджоро).

Больше всего на свете Кубинаши не понимает, и даже ненавидит шутки и ерничество об их, с Кеджоро, отношениях. Его раздражают покровительственные намеки Ваканы, всезнающие ухмылки Куротабо и намекающие тычки Аотабо. Его просто трясет от игривых улыбок остальных ёкаев и даже Главы клана.
А Кино… она только лукаво смеется и бежит на кухню помогать остальным и выгонять госпожу Вакану.
Кубинаши не знает, что ему делать и говорить. Он не имеет ни малейшего представления как всем все объяснить. Они с Кеджоро, не партнеры, не друзья, не любовники и не возлюбленные.
Просто между ними нечто большее.

6. Старший брат (Юра).

Есть поговорка «Старший брат - это хорошенько треснуть по голове, а на следующий день, не извиняясь, купить шоколадку. Старшая сестра - уколоть исподтишка иглой, тут же пожалеть, но шоколадку не покупать».
Если честно, Юра не знает так ли это: не было у нее старшей сестры. Но у нее есть старший брат, и не дай Бог, кому-нибудь еще такого.
Есть поговорка «Старший брат - рыцарь». Юра не знает и этого. Ведь Рюджи - дьявол, мало что онмёджи. Его руки приносят лишь боль. Его слова лживы. А если с губ и срывается правда, то она жалит и рвет душу.
Он всегда зло шутит. Он часто унижает ее. Он иногда эксплуатирует ее.
Но, черт возьми, Рюджи любит ее. Уважает ее. И признает. Не только как равную, но более сильную.
Это видно во всем нем.
Юра знает, что брат защитит ее в минуты опасности. Что он отдаст за нее душу и свою жизнь. Что он сделает все, что в его силах, чтобы облегчить ей путь.
Есть поговорка «Старший брат - это хорошенько треснуть по голове, а на следующий день, не извиняясь, купить шоколадку…».
Юра точно знает, что это так. Ведь у нее есть старший брат, и дай Бог каждому такого.

7. Усталость (Ёкаи).

Усталость бывает разной: легкая, ненавязчивая, после уборки; приятная, тянущая мышцы, после тренировки или же пьянящая, после хорошего боя. И все они так быстро проходят за чашечкой саке, в веселой компании товарищей, накама.
Но, тем не менее, есть усталость, которая накапливается в крови, костях, плоти; которая собирается по каплям в уголках глаз и на кончиках губ.
Она разъедает.
Обреченность сравнивают с камнем. Гнев и ярость с волной. Ненависть с пеленой. Но никто никогда не давал сравнения усталости.
Она похожа на воздух.
Она съедает изнутри и давит снаружи. Она въедается в каждую клетку.
И руки дрожат, а саке проливается на пол. Молодые смеются и в шутку требуют тебе больше не наливать. А ты улыбаешься и пытаешься прогнать хоть на минуту это чувство.
А оно не проходит и копиться-копиться-копиться. И внезапно, трансформируется. В обреченность или безразличие. Не суть важно. Ведь даже теперь ты не можешь отказаться от этой усталости.
В конце-то концов, она называется жизнь.

8. Дети (Рикуо/Цурара).

Проходит не так много времени после победы над Нуэ, когда Нурарихён начинает намекать о правнуках.
Когда старик первый раз говорит о будущем поколении, Рикуо давиться дымом трубки, которую курит. Его глаза круглые как блюдца, а рот так и открыт в удивленном «о». Мальчишка - все еще мальчишка - он не знает что ответить. Он и не думал о таком!
Тогда дед сам закрывает тему, но она так и повисает дамокловым мечем над головой Третьего.
Следующий раз - на пиру, когда все уже пьяны и не слушают слов Верховного Командующего. Рикуо тоже, на удивление, пьян, его щеки и нос розовы от алкоголя, ему уже сложно сосредоточится на чем-то конкретно, он обнимает уснувшую Цурару и прижимает ее к себе. Но слова деда, словно ушат ледяной воды. Юноша краснеет, бледнеет и ловит насмешливые взгляды Зена. Однако в этот раз Нурарихёна прерывает Гьюки, и Рикуо мысленно благодарит мужчину.
И так каждый день.
Третий даже прячется от деда, но разве от Нурарихёна скроешься? А на вопрос «зачем» старик пожимает плечами и говорит:
- Хочу.
Рикуо бледнеет, злится, недоумевает. Цурара, краснеет, смущается и кажется, «тает». А клан шутит и издевается над своим предводителем.
Но однажды вечером молодой Нура расчесывает волосы своей невесте, взгляд его падает на шкатулку с заколками. Особое место занимает кандзаси.
- Эти бари принадлежали матери, - отвечает на не заданный вопрос Юки-онна.
Третий вертит в руках заколку из слоновой кости, украшенную стилизованными цветами-снежинками, а затем зовет Карасу Тенгу. От советника он требует отдать барикана мастеру резьбы, что бы тот нанес на них герб главного Дома, а Цураре обещает вплести украшение в волосы на хинамацури их старшей дочери.